Обратно в настоящее - Юрий Жуков

– Американский, – поправила Нэди. – Анни, может быть хватит?

– Нет, нет! – вмешался Жерар. – Мадам Моруэн, прошу Вас – закончите свой рассказ.

– Дальше было еще интереснее, месье Жерар. Я вспомнила о своей марсельской находке и, учитывая что номер газеты был как раз из числа утраченных в Сорбонне, предложила доктору Рошелю внести ее в реестр и разместить в хранилище. На это он не возражал. Я сделала все по правилам и подшила газету в общую пачку, но через неделю она исчезла!

– Как!? – не удержался доктор Жерар и слабая надежда на банальное объяснение своих страхов вновь покинула его.

– Об этом стоит подумать и Вам, уважаемый коллега, – закончила свой «детектив» мадам Моруэн. – Полетт теперь вся в страхе. Да и вправду это уже больше похоже на мистику, чем на политику. Вы слышали что-нибудь о призраках прошлого, обитающих в стенах Сорбонны? И продолжающих плести свои интриги?

– Анни, перестаньте! – взмолилась мадам Нэди.

– Полетт, поймите, – продолжила ее коллега, – только знание может быть оружием против страха.

– Да, да! – поддержал Моруэн Морис. – Мадам Нэди, мадам Моруэн совершенно права. Надо попытаться во всем разобраться и тогда всему, что Вас пугает, могут найтись весьма простые объяснения. До того простые, что мы потом долго будем хохотать, вспоминая эту историю. И особенно подозрения в сверхъестественном вмешательстве.

Жерар попытался улыбнуться, но у него вышло не очень натурально. Остальные тоже явно не нашли его слова убедительными. Моруэн молчала.

– Идею о призраках и полтергейсте надо отмести сразу, – продолжил Морис. – Газеты, безусловно, могли быть и изъяты по каким-либо политическим мотивам, но это, скорее всего, было давно и я, как историк, обязуюсь навести подробные справки… Кстати! Вот объяснение еще проще: пачка газет могла быть потеряна или ошибочно засунута в ненадлежащее место нерадивым сотрудником архива в 50-е или 60-е… или 70-е годы. Теперь это трудно проверить. Чем не версия?

– А какую версию, уважаемый коллега, Вы предлагаете применить в отношении моей марсельской газеты? – спросила Моруэн.

Жерар опять помрачнел.

– Допустим это… А Вы успели известить о пропаже доктора Рошеля?

– Разумеется, месье Жерар, я доложила о произошедшем руководству архива. Доктор Рошель был возмущен. Он сказал, что лично займется этим вопросом. И сам обратится в соответствующий отдел полиции. Но на следующий день он улетел на конференцию в Берлин. А тут уже и наступили рождественские каникулы.

– Вам это начинает казаться подозрительным, мадам Моруэн? – спросил Жерар.

– Я только озвучиваю факты и не более, уважаемый коллега.

– Все это может быть цепочкой случайностей, дорогая мадам Моруэн. И возбужденное воображение…

Морис прочитал несогласие в глазах обеих женщин.

– Уважаемый месье Жерар, – продолжила Моруэн.– Вы знаете, что я не склонна к фантазиям и всегда стремлюсь к реалистическим сопоставлениям. Реестры архивных материалов сверяются почти ежегодно. Раньше это делалось реже. Но даже в этом случае значительная пропажа по вине сотрудника была бы быстро обнаружена и восполнена из ресурсов национальной библиотеки или других. А если бы ее не удалось восполнить, то об этом бы имелась архивная пометка с указанием даты происшествия.

– Значит правильна версия об изъятии по политическим мотивам, – перехватил Жерар. – Май-июль 1947 года как раз были временем активизации предвыборной борьбы за места в муниципиях.

– Возможно Вы и правы, месье Жерар, но моя интуиция неотступно твердит другое.

– Что же, мадам Моруэн?

– Боже, как все это тяжело слушать! – пожаловалась мадам Нэди.

Моруэн продолжила.

– Сложно представить череду политических фактов, или компроматов, имевших большой вес, которые попали в газеты и которые потом было решено всеми способами утаить от потомков, дабы не смущать их морально-этические взгляды.

– Да, но… да, – Морис начал и остановился.

– Вот именно, месье Жерар, вплоть до того, чтобы в конце 2013 года изъять и последний, случаем восстановленный экземпляр газеты!

– Это действительно загадочно, мадам Моруэн.

– Месье Жерар, в этой газете не было ни одной политической статьи экстремального характера. В ней все было банально, кроме…

– Той заметки?

– Да, да. Кроме заметки с опровержением сведений Мишеля Вернье об обнаружении подземного аномального объекта при строительстве станции метро в южной части 14-го арондисмена… Кстати, почему Вы сразу отвергли версию аномального характера?

Жерар передернулся.

– О призраках и тому подобном? Это уже не ко мне, а к профессору Можерини. У него целые труды о паранормальных явлениях.

Теперь уже передернулась мадам Моруэн, а Нэди опять воскликнула:

– О, прекратите, наконец, свое мучительное изыскание!

– Постойте! – заговорил Жерар, опять пытаясь нагнать бодрости. – Почему вы априори связываете утрату тех газет и пропажу этой. Те газеты были изъяты давно и никто о них уже ничего не помнит. А эту мог украсть… даже какой-нибудь студент, нашедший ее архивной редкостью, которую можно предложить любителям антиквариата. Или…

– Или что? Или кто? – продолжила мадам Моруэн.

– Или преподаватель, – закончил Морис иронично-кислым тоном.

– Дорогой месье Жерар! Вы самый частый гость в архивах Сорбонны. И до сих пор не замечали… Я понимаю: Вы ученый, историк и электронные средства наблюдения вряд ли могли Вас интересовать.

– Да, мадам Моруэн, я совершенно не интересовался этим.

– Так вот, когда Вы прикладываете карточку к сканеру и проходите через рамку в хранилище, то в компьютере фиксируется многое: параметры вашей личной карты с обозначением темы запроса для посещения хранилища, время входа и выхода из хранилища, тепловое излучение вашего тела, имеющее индивидуальные, «портретные» свойства…

От этих слов у Мориса в голове пронеслась посторонняя и не соответствующая напряженности момента мысль о том, что раз здесь так все пеленгуется, то его вольности в отношениях с мадам Нэди тоже могли попасть в чей-то фокус. «Тьфу, какая дурь лезет в голову!» – попытался он внутренне отогнать эти мысли. Но тут же другая мысль положила его на лопатки со словами: «Весь мир состоит из интриг и подозрений». Жерар устал. А Моруэн продолжала несгибаемым тоном:

– В каждый документ встраивается чип и из хранилища невозможно вынести даже клочок бумаги, ни спрятав под одеждой, ни в потайном кармане сумки. Мы знаем об этом и я не имела намерений проверять подшивки газет, тем более недавно перерегистрированных. Если бы не одно обстоятельство.

– Какое? – спросил Жерар.

– На пачке «Паризьен либере», в которую неделю назад я вложила свой марсельский экземпляр, я случайно увидела свежие пятна, напоминающие следы слюны.

Морис больше не мог анализировать. Нэди сидела абсолютно бледная.

– Утром того дня я принимала зачеты на факультете журналистики и Полетт была в архиве одна… Простите, дорогая Полетт, но теперь надо дорассказать доктору Жерару все подробности.

Жерар перевел взгляд на мадам Нэди. Лицо ее отражало целый клубок негативных эмоций.

– Честно говоря, я не понимаю, Анни, зачем Вы решили втянуть доктора Жерара в эту историю? Все это очень непонятно и неприятно… Самое большое желание, какое у меня сейчас есть – забыть скорее обо всех этих пропавших газетах и отодвинуть эти… мягко говоря, неприятные события в прошлое.

– Полетт, дорогая моя! – ответила Анни Моруэн. – Вы очень впечатлительны и воспринимаете нашу беседу слишком болезненно. Я обращаюсь к месье Жерару не как к частному детективу, а как к коллеге, историку. Я начала разговор просто с заметки курьезного содержания. Месье Жерар сам захотел узнать больше. Я сама была бы крайне рада что-то понять и успокоиться. И навсегда забыть. Кто же, как не историк, смог бы пролить свет на наши женские раздумья?

Жерар кисловато улыбнулся и кивнул головой. Он был сейчас не очень способен проливать свет. Похвалы историку-изыскателю только больше напрягли его по линии неприятных ощущений.

– Здесь фактов нет никаких! – продолжила теперь мадам Нэди, взглянув на Мориса несколько тревожно. – В тот день до прихода мадам Моруэн в хранилище вообще никто не входил.

– И даже в офис архива? – спросил Морис больше для проформы.

– Да… то есть нет. В офис заходили, – нехотя ответила Нэди. – Сначала доктор Рошель с профессором Можерини. Они даже не приближались к рамке. Месье Рошель объяснял Можерини принципы безопасности хранения документов, еще какие-то обычные рабочие вопросы… Потом он попросил меня продемонстрировать работу программы, фиксирующей параметры карточек.

– А Вы? – спросил Жерар.

– Я поняла, что Можерини имеет задание усовершенствовать и эту программу. Я… Я приложила к сканеру свою собственную карту и показала как это отобразилось в компьютере.